Первые минуты в аэропорту Алжира для нашей съемочной группы стали настоящим испытанием нервов на прочность. Проходим таможенный контроль, а нам сообщают, что ввозить в страну видеоаппаратуру нельзя без специального разрешения. Все объяснения, что мы приехали по приглашению на международную конференцию, – впустую. Таможенник забирает видеокамеру стоимостью 300 тысяч рублей, а взамен выдает невнятную бумажку на арабском языке с печатью. Приезжаем в отель с чувством «отрубленных» конечностей. Телевизионщики без видеокамеры – как современный человек без мобильного телефона.
Пока организаторы конференции пытаются вернуть оборудование, мы не теряем времени и отправляемся прогуляться. Фотоаппараты иметь не запрещается (хотя странно, многие сейчас «умеют» снимать видео с высоким разрешением).
После нескольких снимков подходит человек в штатском и настойчиво советует не снимать почтамт, министерства и все административные здания, где висит национальный флаг, и главное – полицейских и море, так как оно является пограничной зоной. Как выяснилось позже, доброжелатель работает на спецслужбы.
Надо сказать, что полицейских и военных в городе порой больше, чем жителей. Патрули стоят на каждом перекрестке, вооружены автоматами Калашникова. Получается, что куда не поверни фотоаппарат, – в кадр попадает либо вооруженный до зубов полицейский, либо запретный для съемок объект с флагом.
Кстати, блокпосты оснащены по последнему слову техники. К примеру, с помощью уникального прибора военные обнаруживают взрывчатые вещества на расстоянии десятков метров. Выглядит чудо техники как обычная палочка. У проезжающей мимо нее машины с взрывчаткой нет шансов уйти незамеченной.
Свобода творчества возможна лишь в столичных закоулках. Из лабиринта узеньких улиц не так просто найти выход, поэтому далеко во дворы лучше не заходить. Правда, видишь совсем другой Алжир.
Здесь ожидают забоя бараны, их пока еще любят и подкармливают.
Интересное наблюдение – на деревьях вывешивают мешки с хлебом, который, видимо, остался и превратился в сухари. Так и не смогли узнать, для кого предназначен хлеб. То ли нищим, то ли животным на корм. Может, выбрасывать его просто не принято, вот поэтому мешков по городу много.
Картина, которая шокирует, – разбросанный по улицам мусор – в основном пищевые отходы. А вываливают их, где придется. Контейнеров очень мало, несколько штук насчитали в центре города, и те переполнены.
Зато на центральных улицах деревья выкрашены для защиты от вредителей, а в парке им. Шарля де Голля идеальная чистота и красота.
В продолжение мусорной темы – пляжи напоминают городскую свалку.
Здания находятся в плачевном состоянии – штукатурка есть только местами. Попадаются и дома, как после бомбежки.
Отель «Дар Диаф», где мы жили, – чистый и симпатичный. Но и там не обошлось без странностей.
Сваленные на пол кучи грязного белья мы наблюдали каждое утро, когда горничная убиралась в номерах.
Шведский стол тоже удивлял некоторыми блюдами, например, макаронами с креветками и напитком по рецепту «Просто добавь воды».
Наш друг в Алжире Абдурахман устроил небольшую экскурсию по городу на машине. Кстати, он тоже бывший жандарм.
Отдельная тема – автомобильное движениена городских улицах. Светофор мы нашли только на одном перекрестке. Такое впечатление, водители общаются на каком-то своем, понятном только им языке.
Как рассказал Абдурахман, если один водитель сильно виноват перед другим, то конфликт решается простым поднятием руки, что означает «Прости, брат». Машины паркуют вплотную друг к другу. Улицы узкие, на счету каждый миллиметр.
Когда мы попросили Абдурахмана показать лавки с сувенирами, то он нас привез на китайский рынок с одеждой. Все попытки купить обычный магнитик с надписью «Алжир» закончились неудачей. В Алжире нет сувениров, так как и туристов здесь нет.
Съемочное оборудование нам вернули на третий день. Отдельная история, как мы забирали технику. С нами в аэропорт поехал представитель Министерства информации Алжира с аккредитацией, документ нам в срочном порядке «нарисовали», дабы избежать международного скандала. Правда, в аккредитации допустили много орфографических ошибок. Наконец-то мы узнали, как «правильно» в алжирской транскрипции пишется название родного Екатеринбурга – «De Katerin Moorg». О том, что российские журналисты лишились оборудования, уже знали сотрудники Посольства России в Алжире. В аэропорту сначала нам вынесли один комплект: «Это ваша камера?», потом – второй, в итоге махнули рукой и сказали: «Идите и выбирайте!». Склад со всем изъятым был набит видеокамерами, а на отдельном столе валялись бинокли. Оказывается, их тоже нельзя ввозить, как возможное средство слежения – орудие террористов.
Камеру вернули, но даже с аккредитацией, как выяснилось, можно снимать только на конференции, куда нас пригласили. Добрый коллега из алжирской газеты объяснил, что даже местные телевизионщики не снимают на улицах. В местных новостях вы не увидите репортажей с улиц. Все сюжеты снимаются в помещениях.
На международную конференцию по проблемам Западной Сахары нашу съемочную группу пригласили, как единственных российских журналистов, которые побывали в Западной Сахаре за последние десять лет. В 2008 году в этой непризнанной республике мы сняли два фильма: «Город из песка» и «Взрывная Сахара». Местные телевизионщики заинтересовались присутствием на конференции съемочной группы из России и брали у нас интервью.
В последний день путешествия Абдурахман пригласил нас в гости к себе домой, где очень тепло встретили его жена с детьми.
Специально для гостей в семье приготовили ужин только из национальных блюд.
А после мы стали участниками красивой чайной церемонии и попробовали зеленый чай, заваренный по всем правилам.
Это был единственный день, когда мы в Алжире действительно вкусно поели.